Если же в суд обращается третье лицо, которое не является участником сделки, то трехлетний срок начинает отсчитываться с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. Здесь нужно учитывать, что срок исковой давности в этом случае не может превышать десять лет.
Мнимые и притворные сделки: их признаки, отличия, последствия совершения в гражданском праве
Здравствуйте, уважаемые читатели! Мы продолжаем разбирать тему недействительных сделок. В этот раз поговорим про мнимые и притворные сделки в гражданском праве, разберемся, чем они отличаются друг от друга, каковы последствия их совершения, проанализируем конкретные примеры.
Судебная практика по этим вопросам активно развивается. Ключевые разъяснения даны в п. 86-88 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». Практика ВС РФ и нижестоящих судов достаточно обширна. И не стоит забывать про изменения ст. 170 ГК РФ.
Статья предполагает, что вы знакомы с общими правилами недействительности. Если это не так, то сперва прочитайте вот этот пост.
Не буду тянуть кота за хвост, начнем.
Что такое правовая недействительность
Область заключения сделок относится к гражданскому праву: это значит, что обе стороны должны совершать свои действия в обозначенном правовом поле (строго в рамках действующего законодательства и по требованиям нормативных актов).
Что касается сделок, то для них характерны 4 значимые категории, определяющие их правовое существование:
- стороны (участники, субъекты сделки);
- внешнее выражение воли участников – субъективная область сделки;
- форма заключения сделки;
- условия (содержание, предмет сделки).
Любое несоответствие законодательству хотя бы в одном из этих элементов приведет сделку к недействительности.
Порядок признания сделки мнимой
Сама по себе мнимая сделка является ничтожной уже с момента ее непосредственного совершения, ведь все предпринятые под видом сделки сторонами действия не соответствуют закону, т. к. на самом деле, а не на бумаге не отвечают признакам сделки, указанным в ст. 153 ГК РФ. Однако официально присвоить ей статус мнимой сделки возможно только судебным путем.
Возбудить производство вправе одна из сторон мнимой сделки, а также иное лицо, если его нарушенное право нельзя защитить иным способом (п. 78 постановления пленума ВС РФ «О применении судами некоторых положений раздела I части первой ГК РФ» от 23.06.2015 № 25).Учитывая, что ничтожные сделки ничтожны независимо от признания этого судом, суд вправе отметить мнимость сделки и при рассмотрении других дел, в отсутствие иска о признании сделки мнимой (определение ВАС РФ от 20.01.2012 № ВАС-6136/11).
Дела данной категории подсудны в зависимости от субъекта:
- районным судам по месту нахождения ответчика (в случае споров между физическими лицами);
- арбитражным судам субъекта Федерации по месту нахождения ответчика (если сторонами спора являются ИП, юридические лица).
Подробнее о правилах определения компетентного суда — в статье Как подать исковое заявление в суд – порядок и сроки?
Госпошлина при подаче соответствующего иска исчисляется по правилам:
- п. 2 ч. 1 ст. 333.21 НК РФ (для арбитражного процесса);
- п. 1 ч. 1 ст. 333.19 НК РФ (для гражданского процесса).
ВАЖНО! Обращаясь в суд для признания сделки мнимой, необходимо учесть установленный ст. 181 ГК РФ срок исковой давности.
Верховный суд рассказал, как признавать сделку мнимой
Совершена ли сделка только для вида или стороны действительно желают ее исполнения? Точного ответа на этот вопрос нет, в каждом случае суд исследует доказательства и исходя из них делает тот или иной вывод. При этом если юридически значимые обстоятельства не были установлены, а действиям сторон не дана оценка, дело подлежит пересмотру. Об этом и сообщил недавно Верховный суд.
Игорь Марченко* на “Тойоте” въехал в “ВАЗ” Ивана Комова*. У Марченко не было ОСАГО, а значит, ему придется возмещать Комову ущерб из собственных средств. Пока он этого не сделал, при этом продал свою “Тойоту” матери за 100 000 руб. Комов решил, что сделка купли-продажи является мнимой и совершена лишь чтобы избежать возможного взыскания на автомобиль. Он пришел к такому выводу, поскольку стороны являются близкими родственниками, а договор купли-продажи заключен через неделю после ДТП. Поэтому Комов обратился в суд с требованием признать указанный договор недействительным, применить последствия недействительности ничтожной сделки и взыскать судебные расходы.
В суде выяснилось, что деньги по сделке не передавались, у матери Марченко нет водительских прав, автомобиль все еще находится в распоряжении Марченко, который допущен к его управлению и продолжает им пользоваться. Тем не менее Грязинский городской суд Липецкой области, а вслед за ним и судебная коллегия по гражданским делам Липецкого областного суда в удовлетворении иска отказали. Суды сочли, что истец не представил доказательств мнимости сделки. По их мнению, родственные отношения между продавцом и покупателем ничего не подтверждают. Также судами отмечено, что об исполнении договора свидетельствует факт перерегистрации машины в ГИБДД и покупка матерью ответчика ОСАГО.
Тогда Комов обратился с кассационной жалобой в ВС. Тот решил, что действия ответчиков по заключению договора купли-продажи не были исследованы с учетом всех обстоятельств. По мнению ВС, апелляция не определила цель, которую преследовали стороны. В апелляционном определении нет результатов оценки каждого из представленных доказательств в отдельности, а также их взаимосвязи. Поэтому ВС отменил это определение и направил дело на новое рассмотрение в суд второй инстанции (№ 77-КГ17-22).
ВИДЕОЛЕКЦИИ LF ACADEMY
“Это дело является типичным примером попытки защитить свое имущество от обращения на него взыскания. Поскольку суды не установили действительную правовую волю сторон, направленную на исполнение сделки, не дали полной оценки всем доказательствам и показаниям свидетелей, суд направил дело на новое рассмотрение”, – отметила старший юрист “ФБК Право” Елизавета Капустина. “Подход ВС призывает суды нижестоящих инстанций при рассмотрении дел, в которых поведение сторон в значительной мере обусловлено мотивационными факторами, отходить от формальной оценки доказательств и досконально исследовать все обстоятельства дела”, – заявил партнер, руководитель практики “Судебные споры и банкротство” Althaus Group Андрей Бежан. При этом советник практики разрешения споров Lidings Александр Попелюк считает, что вероятность сохранения апелляционным судом отказного решения в силе весьма реалистична.
Все юристы сошлись на то, что это дело крайне ценно для правоприменения. “Определение ВС имеет важное правовое значение. Оно не только защищает права конкретного истца, но и упорядочивает гражданские правоотношения. Это определение напомнит гражданам, решившим уйти от ответственности посредством недобросовестного поведения, о неотвратимости наказания”, – уверен директор ООО “Центр правового обслуживания” Анна Коняева. “Чаще всего сделки по выводу активов должника вне дел о банкротстве оспариваются на основании ст. 10 и ст. 168 ГК как совершаемые исключительно во вред кредиторам. В этом же деле ВС указал на необходимость применения ст. 170 ГК, квалифицировав сделку в качестве мнимой. Такой подход можно поприветствовать”, – заявил юрист практик “Сделки и Корпоративное право” и “Разрешение споров” санкт-петербургского офиса ЮФ “Борениус” Артем Берлин.
Признание сделки мнимой
Мнимая сделка рассматривается отечественным законодательством как ничтожная (недействительная). Признание сделки мнимой имеет место в случае, если нарушена законность ее содержания и не соблюдена ее форма, отсутствует необходимый объем право- и дееспособности для вступления в юридические отношения, а также если волеизъявление не соответствует условиям ее заключения.
Срок давности по обращению с исками о признании сделок недействительными из-за их незаконного характера установлен в три года. Обращаться с таким иском могут заинтересованные лица, чьи интересы нарушены. Но при этом истцу придется приложить немало усилий, чтобы доказать фиктивность сделки.
Что такое мнимая и притворная сделка и чем они отличаются
Мнимая сделка — совершается лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия.
Притворная сделка — совершается для прикрытия другой сделки, в том числе сделки на иных условиях.
Обе сделки ничтожны (ст. 170 ГК РФ).
Мнимые и притворные сделки, как правило, относят к сделкам с пороком воли. Основным условием для признания их недействительными является установление отличия истинной воли сторон от выраженной формально в сделке (Определения Верховного Суда РФ от 13.07.2018 N 308-ЭС18-2197, от 01.12.2015 N 22-КГ15-9, п. 87 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25).
Чтобы отличить мнимую сделку от притворной, нужно учитывать намерения сторон.
Стороны мнимой сделки в действительности не хотят создавать своими действиями какие-либо последствия. Однако на основании составленных ими документов (договора, акта приема-передачи и т.д.) можно подумать, что определенные последствия наступили. Например, что право собственности на вещь перешло к другому лицу.
Напротив, участники притворной сделки желают, чтобы наступили определенные юридические последствия, но скрывают их.
Кроме того, у мнимых и притворных сделок разные последствия недействительности.
1.1. Какие сделки признаются мнимыми
Мнимую сделку часто совершают, чтобы на имущество должника не обратили взыскание. У сторон нет цели выполнить ее условия, поэтому чтобы доказать, что сделка мнимая, нужно в первую очередь подтвердить, что стороны ее не исполняли либо исполняли формально.
Например, о мнимости сделки можно говорить в ситуации, когда (п. 86 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25):
1)стороны заключили договор купли-продажи движимого имущества, подписали акт приема-передачи, но при этом продавец сохранил контроль над этим имуществом;
2)стороны заключили договор купли-продажи недвижимости и для вида зарегистрировали переход права собственности на нее к покупателю. Представляется, что регистрация «для вида» означает, что и в этом случае продавец также сохраняет контроль над имуществом.
В то же время сделку нельзя признать мнимой только из-за того, что одна из сторон не исполнила свои обязательства (Постановление Президиума ВАС РФ от 08.02.2005 N 10505/04).
1.2. Какие сделки признаются притворными
Чтобы сделку признали притворной, нужно доказать, что все ее стороны желали иных юридических последствий — тех, которые влечет прикрываемая сделка (п. 87 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25).
Стороны могут совершить одну или несколько сделок, чтобы прикрыть сделку другого вида. Например:
1)стороны заключили кредитный договор, и заемщик в тот же день передал кредитору имущество (отступное) для погашения кредита. В этом случае соглашение об отступном прикрывает куплю-продажу (Постановление Президиума ВАС РФ от 09.12.1997 N 5246/97);
2)участник ООО решил нарушить преимущественные права других участников на покупку доли в уставном капитале. Для этого он сначала подарил часть своей доли третьему лицу, а потом продал ему оставшуюся часть. В этом случае обе эти сделки прикрывают единый договор купли-продажи (п. 88 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25).
Кроме того, стороны могут прикрывать сделку того же вида, но с другими условиями. Например, чтобы прикрыть сделку на крупную сумму, они совершают сделку на меньшую сумму (п. 87 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25).
1.3. Что такое фиктивная сделка
Фиктивными иногда называют мнимые и (или) притворные сделки.
В нормах гражданского права такое понятие не встречается, но иногда оно используется в публичной-правовой сфере. Например, составление фиктивного договора может рассматриваться как признак экономического преступления (Методические рекомендации, утвержденные ФССП России 15.04.2013 N 04-4).
Если вы или ваш оппонент в споре будете ссылаться на фиктивность сделки, суд, скорее всего, будет оценивать ее с учетом норм о недействительности, в первую очередь о мнимых и притворных сделках.
Поэтому во избежание недопонимания рекомендуем использовать в процессуальных документах, например в иске о недействительности сделки, формулировки «мнимая сделка» либо «притворная сделка».
Процессуальные особенности
Доводы о мнимости сделок банкрота могут быть заявлены не только путем предъявления соответствующих заявлений кредиторами или управляющим в конкурсном производстве, но и в форме возражений на заявления третьих лиц, настаивающих на включении их требований в реестр требований кредиторов, если первоначальные кредиторы и/или управляющий полагают упомянутые требования сомнительными.
Так, в п. 26 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 июня 2012 г. № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» (далее – Постановление № 35) разъяснено, что в силу п. 3–5 ст. 71 и п. 3–5 ст. 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором – с другой. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.
В связи с изложенным при установлении требований в деле о банкротстве не подлежит применению ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ, согласно которой обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований; также при установлении требований в деле о банкротстве признание должником или арбитражным управляющим обстоятельств, на которых кредитор основывает свои требования (ч. 3 ст. 70 АПК РФ), само по себе не освобождает другую сторону от необходимости доказывания таких обстоятельств.
При оценке достоверности факта наличия требования, основанного на передаче должнику наличных денежных средств, подтверждаемого только его распиской или квитанцией к приходному кассовому ордеру, суду надлежит учитывать среди прочего следующие обстоятельства: позволяло ли финансовое положение кредитора (с учетом его доходов) предоставить должнику соответствующие денежные средства, имеются ли в деле удовлетворительные сведения о том, как полученные средства были истрачены должником, отражалось ли получение этих средств в бухгалтерском и налоговом учете и отчетности и т.д. Также в таких случаях при наличии сомнений во времени изготовления документов суд может назначить соответствующую экспертизу, в том числе по своей инициативе (п. 3 ст. 50 Закона о банкротстве).
Кроме того, если конкурсные кредиторы полагают, что их права и законные интересы нарушены судебным актом, на котором основано заявленное в деле о банкротстве требование (в частности, если они считают, что оно является необоснованным по причине недостоверности доказательств либо ничтожности сделки), то на этом основании они, а также арбитражный управляющий вправе обжаловать в общем установленном процессуальным законодательством порядке указанный судебный акт, при этом в случае пропуска ими срока на его обжалование суд вправе восстановить этот срок с учетом того, когда подавшее жалобу лицо узнало или должно было узнать о нарушении его прав и законных интересов (п. 24 Постановления № 35).
Следовательно, оспаривание сделок должника с его контрагентом по мотиву мнимости допустимо:
- при предъявлении соответствующих заявлений кредиторами или управляющим об оспаривании этих сделок в конкурсном производстве (в порядке гл. III.1 «Оспаривание сделок должника» Закона о банкротстве);
- в отдельном исковом производстве (в исключительных случаях в порядке внеконкурсного оспаривания);
- путем заявления возражений при проверке арбитражным судом обоснованности и размера требований кредиторов, которые предполагаются «сомнительными» (в порядке п. 26 Постановления № 35);
- в порядке апелляционного или кассационного обжалования, а также в порядке производства по новым или вновь открывшимся обстоятельствам в другом судебном деле, если в этом судебном деле вынесен судебный акт, на котором основано заявленное в деле о банкротстве требование «сомнительного кредитора» (в порядке п. 24 Постановления № 35).
Притворились и сделали
Интересное решение принял недавно Верховный суд, когда пересматривал дело о притворной сделке при покупке жилого дома. Разъяснения по такому вопросу касаются очень многих граждан.
Известно, что сейчас практически любые действия с жильем возможны только через акт купли-продажи. При этом нередко в документах на оформление перехода недвижимости из одних рук в другие цена по просьбе одной из сторон может не соответствовать устным договоренностям.
В результате этого часто после такой сделки одна из сторон бежала с жалобой в суд. А там клялась, что написанным в договоре цифрам не надо верить, так как они в реальности были совсем другими. Одни жалобщики при этом говорили про мнимую сделку. Другие – про притворную сделку. Истцы уверены, что это одно и то же. Юристы объясняют – это не просто разные понятия. У таких сделок даже последствия для граждан – разные.
Итак, наша история началась на юге страны в большом городе. Два гражданина обратились в суд с иском к третьему гражданину. Они потребовали признать их право собственности на объект незавершенного строительства – мансарду жилого дома.
Уже в суде истцы объяснили, что несколько лет назад они – трое граждан – договорились купить в складчину недвижимость. Одному из них принадлежал участок земли, где планировалось строительство. Потом все эти годы будущие домовладельцы вкладывали свои деньги и силы в то, чтобы дом построить. В итоге его достроили, но появилась проблема. Жилье заканчивалось мансардным этажом, которого не было в проектной документации на дом. Проще говоря, возведенная мансарда оказалась незаконной самовольной постройкой. Для двоих из них (напомним, у третьего было право собственности на участок) возникли проблемы с оформлением в собственность построенного дома.
В итоге яростных споров ситуация разрешилась так. Каждому из трех строителей досталось по одной трети дома, но в эти квадратные метры не вошла мансарда. Прошло время, и местная власть, точнее ее комиссия, которая занимается самостроем, решила сохранить мансардный этаж. Так чей же он будет?
Сам хозяин земли в суде иск бывших товарищей по стройке не признал вообще. Он подготовил встречный иск, в котором попросил суд признать договор купли-продажи долей дома недействительным. И применить в этом случае последствия недействительности ничтожной сделки. Он стал доказывать, что их договор продажи был именно ничтожной сделкой, так как заключался без намерения “создать правовые последствия”.
Итог местных судов таков – хозяину земли пошли навстречу, а двум истцам, требовавшим равноправия в квадратных метрах, в иске отказали. Обиженные и проигравшие граждане дошли до Верховного суда. Там все решения местных судов перечитали и сказали: оба суда – районный и краевой – допустили “существенное нарушение”.
Вот в чем это выразилось. По Гражданскому кодексу (статья 170) мнимой является сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия.
Это значит, что для признания сделки мнимой необходимо установить, что на момент совершения этой самой сделки стороны не намеревались создавать соответствующие этой сделке правовые последствия, характерные именно для таких сделок. Обязательным условием для признания сделки мнимой является “порочность воли каждой из ее сторон”. Мнимая сделка не порождает никаких правовых последствий. Совершая такую сделку, стороны не собираются ее выполнять.
Местные суды исходили из того, что договор купли-продажи оказался, по их мнению, недействителен. Так как является мнимой сделкой, ведь она совершалась только для того, чтобы зарегистрировать за покупателями доли в этом доме. Ведь по договору деньги за трети дома продавцу не передавались.
Верховный суд не нашел в деле никаких обстоятельств, из которых коллеги сделали выводы о том, что договор купли-продажи – мнимый. Высший суд заметил: продажа долей для регистрации прав собственности обычное явление. Истцы не только получили право собственности, но и вселились в свои доли. Факт вселения Верховный суд перевел на юридический язык – жалобщиками “были совершены необходимые действия для создания правовых последствий, связанных с переходом права собственности”.
Местные суды сослались на 168 статью Гражданского кодекса. Там сказано, что сделка, не соответствующая требованиям закона, – ничтожна. Но при этом, вероятно, забыли указать, а какие конкретно нормы закона при купле-продаже нарушены.
Районный суд вообще написал, что основанием возникновения права общей долевой собственности на дом и участок стал их договор о совместной стройке, а не купли-продажи. Который, по мнению суда, – мнимый. Из этого сделали вывод: договор купли-продажи был заключен, чтобы прикрыть договор о совместном строительстве. То есть перед нами явно притворная сделка.
По Гражданскому кодексу “притворными” названы сделки, которые совершают, чтобы прикрыть другую сделку. Если сделка притворная, то недействительной будет лишь та сделка, которой закрыли законную.Местные суды, заявил высший суд, не учли, что правовые последствия мнимой сделки отличны от правовых последствий притворной сделки. Поэтому Верховный суд решил, что выводы коллег о недействительности договора купли-продажи по мотиву мнимости не соответствует установленным судом обстоятельствам.
У суда не было оснований признать договор купли-продажи мнимой сделкой только потому, что деньги не передавались. Если денег не платили, то это по закону влечет другие правовые последствия. Но не может назвать сделку ничтожной.
Последствия недействительности сделок
Согласно ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не предусматривает наступления юридических последствий, кроме тех, что связаны с ее недействительностью. Считается, что лицо действовало недобросовестно, если знало об основаниях недействительности сделки.
Все полученное в результате недействительной сделки стороны обязаны возвратить друг другу, а в случае если сделать это невозможно, например имущество, полученное в результате недействительной сделки, уже продано, возместить другой стороне его стоимость.
Пример с брачным контрактом: если договор и какие-то его отдельные пункты признаны недействительными, то супруги обязаны вернуть друг другу все имущество, которое получили в результате соблюдения этого контракта.
Важно учитывать, что суд вправе не применять последствия недействительности сделки, если они будут противоречить основам правопорядка и нравственности. Например, если по тому же брачному договору один из супругов окажется в крайне неблагоприятном положении.
К вопросу о признании собственника мнимым (прячущим чужое имущество от кредиторов)
СКЭС ВС в деле Рассветов пр. Росреестра (https://kad.arbitr.ru/Document/Pdf/db43c04d-7fee-43ce-ad58-25b022d9a80a/431d6731-c125-4723-a6c2-acf76658dd36/A56-6326-2018_20211115_Opredelenie.pdf?isAddStamp=True) явно и ярко выражает важную идею того, что в деле о банкротстве в конкурсную массу должно включаться не только оформленное (записанное) на имя должника имущество, но и принадлежащее должнику имущество, которое он для вида (сокрытия от кредиторов, государства и т.п.) оформил (записал) на подставных лиц (ВС называет их мнимыми собственниками), которыми обычно являются близкие родственники (дети, родители и т.п.), друзья, работники (секретарша, шофер, садовник и т.п.).
На немецком, франузском и английском яызках таких мнимых собственников называют соломенным человечком (Strohmann, homme de paille, man of straw), а на итальянском – деревянной головой (т.е. марионеткой) (testa di legno).
Это очень верная и важная идея, поскольку это очень распространенное вредное явление и наше право должно научиться с ним справляться. Рассматриваться такие иски, на мой взгляд, должны в деле о банкротстве.
В помощь тем, кто будет реализовывать этот подход, я хотел бы привести уже имеющиеся предшествующие многочисленные примеры признания допустимости такого подхода:
1) ярким примером является определение СКЭС ВС от 23 июля 2018 г. № 305-ЭС18-3009 (Винтоняки пр. Винтоняк), в котором суд признал разумными следующие основанные на номинальности записанного в реестре собственника возражения:
«Ушакова Н.П. не располагала достаточными средствами для предоставления займа в столь крупной сумме. Эти доводы основывались на том, что Ушакова Н.П. проживала в Орловской области, работала врачом в больнице, не имела накоплений и, как следствие, не имела возможности приобрести земельные участки и построить жилой дом с хозяйственными постройками, площадью более 700 кв. м, который был продан за 3 800 000 долларов США. Напротив, сфера деятельности Винтоняк М.Г. и ее финансовое положение позволяли ей осуществлять подобные хозяйственные операции. При таких обстоятельствах Смирнов А.Ю. полагал, что Ушакова Н.П. являлась лишь номинальным собственником дорогостоящих объектов недвижимости, а реальным собственником являлись с высокой вероятностью Винтоняк М.Г. и Винтоняк З. Родственные связи, с одной стороны, гарантировали им владение имуществом (земельными участками и жилым домом), а с другой, – позволяли скрыть его от возможных правопритязаний кредиторов. Таким образом, денежные средства, вырученные от продажи земельных участков и жилого дома, принадлежали Ушаковой Н.П. лишь формально, а заем совершен лишь для вида, без намерения создать соответствующие ему правовые последствия»;
2) Другим примером является определение СКЭС от 26 ноября 2018 г. № 305-ЭС15-12239(5) (Национальный банк развития бизнеса пр. Заглиева и др.), где суд указал следующее:
«Заглиев М.М. числился собственником спорного недвижимого имущества в государственном реестре короткий период времени (с 08.10.2013 по 10.01.2014). Как полагало агентство, все это время он являлся лишь номинальным собственником, который не имел средств на ее покупку, не принимал самостоятельных решений о совершении и исполнении сделки, находясь под контролем конечных бенефициаров, заинтересованных в отчуждении активов банка в целях получении собственной выгоды.
При оформлении сделок купли-продажи с использованием номинальных лиц в качестве покупателей, последние, как правило, не получают в фактическое владение отчуждаемый по сделке объект. Однако акты приема-передачи составляются так, как будто номинальное лицо приняло исполнение.
С учетом этого судам надлежало проверить, состоялась ли в действительности передача недвижимости Заглиеву М.М. во исполнение первого договора купли-продажи (договора от 24.09.2013), и установить, когда и при каких обстоятельствах она поступила в фактическое владение Гордеева М.Д. и Пака О.К., обосновывающих свое право собственности вторым договором купли-продажи (договором от 20.11.2013)»;
3) Еще одним примером является определение СКЭС ВС от 17 мая 2017 г. № 306-ЭС15-8369 (Волго-Камский банк пр. Аюпова), где суд допустил оспаривание операции по перечислению средств на счет одного гражданина против другого гражданина, который, по мнению истца, на самом деле был владельцем этого счета:
«В рассматриваемом случае государственная корпорация настаивала на том, что именно Аюпов Ш.А. являлся клиентом Тусарбанка по счету № 42.0793, ссылаясь на кассовые ордера о снятии им 6 996 113 рублей 09.12.2013 с данного счета, представленные в суд первой инстанции, кассовые ордера о снятии Аюповым Ш.А. в период с 07.11.2013 по 05.12.2013 еще 86 069 343 рублей со счета № 42.0793, дополнительно представленные в суд апелляционной инстанции, а также иные документы, свидетельствующие о совершении по упомянутому счету операций в интересах Аюпова Ш.А. Как указывала государственная корпорация, во всех расходных кассовых ордерах получателем наличных денежных средств числится Аюпов Ш.А., который подписал соответствующие первичные учетные документы.
В случае установления обстоятельств, свидетельствующих о даче исключительно Аюповым Ш.А. распоряжений о перечислении и выдаче средств со счета N 42.0793 и проведении других операций по этому счету, презюмируется, что 150 000 000 рублей поступили на данный счет по воле Аюпова Ш.А. В такой ситуации на последнего в силу статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации перейдет бремя доказывания того, что клиентом (владельцем счета) № 42.0793 являлся не он, а иное лицо»;
4) В определении СКЭС ВС от 3 сентября 2022 г № 307-ЭС20-209 (Робенко пр. КМВИ и др.) суд явно счел заслуживающим внимания довод о том, что «из текста соглашения усматривается, что Бакусов А.Г., Глазков В.М., Робенко Б.А., Телов Г.Г. подтверждали мнимость (т.е. для вида, с целью рекламы и повышения рейтинга общества за счет авторитетности, профессионализма и известности данных лиц) своего участия в создаваемом обществе (пункт 1 соглашения)»;
5) Показательным является и постановление Президиума ВАС от 29 августа 2006 г. № 1877/06 (Сырман пр. РОСТ и др.), где суд в ситуации, когда незаконно списанные со счета истца акции были зачислены на счет лица, которое, как выяснилось, не существовало, указал, что необходимо привлечь в качестве ответчика того, у кого на самом деле находятся эти акции.
6) Вышеуказанный подход демонстрирует и пункт 2 Обзора практики рассмотрения судами ходатайств о наложении ареста на имущество по основаниям, предусмотренным частью 1 статьи 115 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (утв. Президиумом ВС 27 марта 2019 г.), в котором указано следующее:
«С учетом того, что по основаниям, предусмотренным ч. 1 ст. 115 УПК РФ, арест может быть наложен лишь на имущество подозреваемого, обвиняемого либо лиц, несущих по закону материальную ответственность за их действия, разрешая такие ходатайства, суды проверяют, имеются ли в представленных материалах достоверные сведения о том, что названное в ходатайстве имущество принадлежит этим лицам.
В тех случаях, когда из представленных в суд материалов с очевидностью следует, что имущество, находящееся у третьих лиц, фактически принадлежит обвиняемому и приобретено им на доходы, полученные от преступной деятельности в результате совершения преступления, указанного в ч. 1 ст. 104.1 УК РФ, суды признают ходатайство обоснованным и дают разрешение на арест такого имущества.
Например, постановлением Пятигорского городского суда Ставропольского края от 28 ноября 2017 года удовлетворено ходатайство следователя о наложении ареста на нежилое помещение – гостиницу, принадлежащую на праве собственности ООО “С.”, учредителями которого являются близкие родственники К., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ. В ходе рассмотрения ходатайства суд на основании представленных документов установил, что фактически объект недвижимости приобретен К. на доходы от преступной деятельности и в целях сокрытия источников дохода оформлен на третьих лиц, поэтому на это имущество необходимо наложить арест в целях обеспечения возмещения причиненного преступлением ущерба бюджету Российской Федерации, сумма которого согласно предъявленному обвинению составляет 82 млн руб. При этом суд, руководствуясь ч. 3 ст. 115 УПК РФ, указал в постановлении срок, на который наложен арест».
7) Ранее аналогичную позицию высказывала Генеральная прокуратура Российской Федерации в своих Методических рекомендациях «Основания и порядок применения временного отстранения от должности, наложения ареста на имущество и ценные бумаги, денежного взыскания» (письмо от 30 марта 2004 г. № 36-12-04):
«При наличии доказательств, подтверждающих принадлежность обвиняемому, подозреваемому имущества, собственником которого оформлено другое лицо, на такое имущество также может быть наложен арест».
8) Примером применения такого подхода является и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 24 января 2017 г. № 17АП-18932/2016-ГК, в котором апелляция признала законным наложение в деле о банкротстве ареста на машину, зарегистрированную должником на имя своей матери.
9) В постановлении Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 24 августа 2018 г. № 17АП-1606/2017-АК суд также признал обоснованным истребование информации о зарегистрированном на имя родственников имуществе в связи с подозрением финансового управляющего о том, что должник приобретал его на их имя за счет полученных им от кредиторов денежных средств.
10) Также и в постановлении Восьмого арбитражного апелляционного суда от 30 июля 2022 г. по делу № А46-3136/2019 суд при рассмотрении иска об оспаривании сделки по покупке матерью квартиры, в котором управляющий указывал на неспособность матери заплатить за квартиру, явно счёл разумным ее довод о том, что она «приобретена ею для сына за счет собственных средств (1 000 000 руб.) и средств сына (4 000 000 руб.), однако зарегистрирована на Овчинникову В.В. [мать – О.З.] в целях предотвращения каких-либо притязаний на нее со стороны родственников сына по линии жены».
11) Также апелляционным определением Московского городского суда от 2 августа 2012 г. по делу № 11-16173 (Дейлмонт Лимитед пр. Сенаторова) было оставлено в силе решение суда первой инстанции, которым был удовлетворен иск об обращении взыскания на имущество, зарегистрированное на имя юридических лиц, по долгу физического лица, при этом суд указал следующее:
«Судом первой инстанции установлено, что через все юридические лица, привлеченные к участию в деле в качестве ответчиков, С. осуществляет бенефициарное владение имуществом, т.е. является фактическим собственником имущества, на которое истец просил обратить взыскание…
Довод всех юридических лиц, подавших апелляционные жалобы, о том, что они не являются надлежащими ответчиками по делу, опровергается представленными в дело доказательствами, свидетельствующими о том, что С. через цепочку корпоративного (акционерного) контроля, в которой ответчики: ООО “Форестдейл”, ООО “Ингеоком МСФ”, ООО “ИГК Холдинг”, ООО “Оптима”, ЗАО “Центурион”, ООО “Эспрессо-Центр”, ООО “Партнер Контакт”, компания “Олфаза Трейдинг Лтд”, компания “Зерофиа Трейдинг Лтд” и компания “Вистарол Венчурез Лтд”, – представляют собой заключительные звенья, является собственником недвижимого имущества, на которое суд первой инстанции обратил взыскание…
Ссылка ответчиков на неправильное применение судом первой инстанции норм материального права не нашла своего подтверждения в ходе рассмотрения апелляционных жалоб, поскольку понятие собственник – бенефициар, закрепленное в Конвенции ООН, ратифицированной Россией, является общеизвестным, а Положением ЦБ РФ введено понятие конечного собственника акций. При этом, в соответствии с ч. 1 ст. 7 ГК РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются в соответствии с Конституцией Российской Федерации частью правовой системы Российской Федерации.
Таким образом, суд правомерно использовал данные понятия при вынесении решения и пришел к правильному выводу о том, что С. является конечным собственником имущества, на которое истец просил обратить взыскание».
12) Также и в определении Судебной коллегии по гражданским делам ВС от 7 июля 2015 г. № 5-КГ15-34 (Сергеева пр. Дубина и др.) суд допустил при разделе общего имущества супругов признание собственности бывшей жены на имущество иностранных оффшорных организаций, бенефициаром которых является ее бывший муж:
«Заявляя требование о разделе совместно нажитого в браке с Дубиным М.Л. имущества, Сергеева А.А. утверждала, что Дубин М.Л. является бенефициарным собственником иностранных компаний «Триплтон Интернэшнл Лимитед» и «Мэнфорд Интернэшнл Лимитед», зарегистрированных и находящихся на территории Содружества Багамских островов, осуществляет фактическое владение имуществом этих компаний и в силу ст. 34 Семейного кодекса Российской Федерации на данное имущество распространяется режим совместной собственности супругов.
Таким образом, установление бенефициарного собственника является юридически значимым обстоятельством, которое должно быть подтверждено доказательствами, отвечающими требованиями относимости и допустимости…».
Нормы ГК РФ о мнимых сделках применяются при одновременном выполнении следующих условий: стороны, участвующие в сделке, не имеют намерений ее исполнять или требовать ее исполнения; при заключении сделки подлинная воля сторон не была направлена на создание тех правовых последствий, которые наступают при ее совершении (постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 7 февраля 2012 г. № 11746/11; от 5 апреля 2011 г. № 16002/10).
Загрузка...